Работа в хосписе: Одни убегают в первый день, другие заменяют пациентам родных

Уход и помощь – бесплатно Нижегородскому хоспису исполнился один год. Поначалу говорили, что он будет обслуживать жителей Ленинского и Канавинского районов, но по факту сюда привозят жителей со всего города. - В других регионах есть и детские хосписы, - говорит главврач Сергей Бухвалов. – Детская онкология ведь тоже существует… С детьми я раньше работал, был медбратом в отделении, где лежали дети с лейкозом. Страшно слышать, как маленький мальчик говорит маме: «Ты мне фрукты не покупай. Все равно я умру… Не трать деньги». Думаю, детские койки в хосписе будут и у нас. Вместе с заведующей отделением Светланой Уховой идем в палаты. В каждой из них стоит кондиционер и холодильник, есть дверь из палаты, которая ведет во двор. - Очень удобно, - говорит Полина Игнатьевна. Она лежит в хосписе уже неделю. – Если ты не можешь ходить, санитарка выкатит тебя на коляске или даже на кровати прямо на улицу. Никогда не откажет. Полину Игнатьевну привезла в хоспис дочь. В глазах – не боль, нет, усталость. С ней уже поработал психотерапевт Андрей Маштаков – снимал психологический стресс. - Как вы себя чувствуете? – интересуюсь у Полины Игнатьевны. -Хорошо, - улыбается пациентка. – Я здесь уже переворачиваться начала и садиться на кровать. И все благодаря врачам! Завотделением Сергей Юрьевич Вилков дежурит здесь и день, и ночь, а дома ведь его ждут… Санитарочки внимательные, медсестры уколы ставят совсем не больно. Дома-то я еле лежала, да и дочь прибегала каждый день с работы, чтобы покормить меня. - Кормят вкусно? - Да. Но еда – это не главное, - на глаза женщины наворачиваются слезы. – Главное, все заботы взяли на себя медики. Не знаю, какого размера должно быть у каждого из них сердце, чтобы работать в хосписе. Не только мне помощь - и дочь отдохнет. А то она рвется-рвется каждый день, чтобы за мной ухаживать… Каждый день молюсь за их здоровье. Их не берет обычная больница

От рака умирают и старые и молодые. Но молодые почему-то сгорают быстрее. - За три месяца уходят, - говорят медсестры. – Почему? Да, наверное, потому что у пожилых людей активных процессов в организме уже не происходит. А молодые… Самой молодой нашей пациентке было 33 года. Хотели привезти 18-летнего паренька с раком головного мозга, но потом родители почему-то передумали. Это их право. Оказывается, не все умирающие от рака больные согласны находиться в хосписе. - Некоторым больше нравится дома, - говорят медики. – Бывает, у родных есть возможности ухаживать. Если нет – в хосписе работает выездная служба. Нуждается больной в госпитализации? Везем его сюда. Можно оказать ему помощь дома? Оказываем. Колем обезболивающее, обрабатываем раны, с больным и его родными работает психолог Любовь Козина. Да-да, психологическая поддержка нужна родным больного едва ли не больше, чем самим больным. Рак в последней стадии – это всегда катастрофа, родные пациента не знают что делать. Это как летишь-летишь вниз, внизу чернота. А после разговора с психологом понимаешь, что раз! – и под ногами вдруг земля. Когда человек знает, что рядом с больным родственником находится врач-профессионал, ему всегда спокойнее.

В хосписе есть молельная комната. Дверь в нее никогда не закрывается. Вот из двери выходит женщина. Идти, сразу видно, ей тяжело, но осанка – прямая. -Елена Поликарповна, - представляется пациентка. – Мне 50 лет, в хоспис попадаю уже четвертый раз. Я здесь уже как дочь полка, - смеется. У Елены Поликарповны рак груди. Диагноз поставлен давно, еще в 99-ом году. -Тогда это было как шок, удар судьбы под дых, - вспоминает женщина. – Было страшно, вот усну и не проснусь… Мне сделали операцию, и боль утихла. А через восемь лет – снова как гром среди ясного неба – рак. Летом Елену привезли в хоспис практически умирающую. Не от рака – от пневмонии! -Четыре недели я лежала дома с температурой плюс 39, - рассказывает пациентка. - Участковый врач приходил ко мне домой с неохотой, а потом недвусмысленно дал понять: «Ничем помочь не могу». Если у тебя онкология, с другим заболеванием ни одна больница не возьмет. А ведь у нас, помимо страшного диагноза, есть и те, которые лечить надо! Язва, например, или бронхит. А в больнице как узнают, что онкобольная, то сразу говорят: «Это не к нам!» В хоспис Елену привезли еле живую. От пневмонии вылечили, поставили на ноги. Сейчас Елена Поликарповна охотно помогает другим пациенткам. - Можно в штат брать! - уважительно отзываются о ней доктора.

«К этому привыкнуть нельзя» Вот привезли в хоспис женщину-бомжа, жила она под трубой у моста на Окском съезде. Не старая еще, сорок с хвостиком. Паспорта нет, жилья тоже. Старушку доставили с лодочной станции. Сын-наркоман выгнал ее из дома, а квартиру продал. Но самое страшное, как говорят здесь врачи - это когда умирают молодые женщины, оставляя маленьких детей. В одной из палат лежит нижегородка с диагнозом рак груди, последняя стадия. Дома осталось трое детей. Младшей дочке - годик с небольшим, старшей – 13 лет. - Девочке-подростку приходилось ухаживать за умирающей матерью, пропускать иной раз занятия, - рассказывают мне. – Вот где настоящая трагедия… Дети каждый день навещают маму. О том, что она скоро умрет, женщина дочкам не говорит. Должен или не должен ребенок знать, что родной человек может умереть? Споры об этом ведутся и по сей день. -К нам приезжали коллеги из Лондонского хосписа, - говорит Светлана Ухова. – Так вот, они считают, и так в Англии принято, что ребенок с пяти лет должен знать, что человек не вечен, он может болеть и умереть от страшной болезни. В нашем обществе привыкли все скрывать от детей. Я считаю, дети наши имеют право знать правду. Но это – мое личное мнение. Каждый родитель решает этот сложный вопрос. Сам. Есть больные, которых никогда не навещают родственники. Владимира Егоровича привезла сюда родная дочь. - Дочка недавно снова вышла замуж, - ведет неторопливый рассказ пациент. – Мужик у нее молодой, смотрит на меня волком… Понятное дело, мешаю я им. А что делать, не на улицу же ползти? Слышу, скандалы начались, он на дочку покрикивать стал, мол, сколько можно терпеть умирающего старика в доме?! Так я и оказался в хосписе. Мне тут очень нравится, врач Татьяна Карпикова относится ко мне как к родному. Вот только дочка бы хоть раз пришла. Навестила бы… Брошенных людей в жизни нижегородского хосписа, слава богу, мало. В основном пациентов навещают родные и близкие. Кто хочет побыть здесь, приходит в любое время. Если счет идет на часы, медики переводят больного в одноместную палату, где родственнику можно поставить раскладушку на ночь. - Бывает, и медсестры сидят с больными, держат их за руку, - говорят врачи. – Это когда человеку необходимо присутствие другого человека. Для больного неважно, кто это, родственник или доктор. А еще неправда, что мы, врачи, привыкаем к этому. К этому привыкнуть нельзя.

«Спасибо врачам за доброе сердце!»

Листаю тетрадь, куда пациенты записывают слова благодарности. «…Я пациент палаты №2 выражаю глубокую благодарность коллективу за отношение к больным. Побольше бы таких людей и больниц – люди тогда бы поверили, что в России добра больше чем зла. Сергей Павлович»

«…Спасибо любимым врачам хосписа за то, что были со мной в трудную минуту. У меня рак груди, легкого и костей 4 степени. Боли очень сильные, но в стенах этой больницы они отступают. Низкий поклон за золотые руки и доброе сердце!»

«…Лежу в хосписе уже второй раз. И лечение, и персонал – все отлично. Пожить бы подольше… Спасибо! Бог спасет вас за все хорошее…»

Персонал здесь и правда особый – с онкобольными может работать не каждый. - Когда берем на работу санитарочек, объясняем: «Будет трудно, но плакать нельзя», - говорит Светлана Ухова. – Уходить в чужое горе медикам хосписа нельзя. Если мы будем плакать, тогда невозможно будет им помогать. Надо просто делать свою работу. Медсестра Вера Антропова перевелась сюда в муниципальную больницу из частной клиники. - Работать сложно, - говорит она. – И эмоционально тяжело, и физически. Каждый из нас немножко психолог. Коллектив особый, он будет работать долго и умеет любить людей. Это самое ценное в нашей работе. Мы здесь как дома! Три медсестры, каждая работает сутки на отделение. Я работаю в перевязочной и совмещаю ставку диетсестры. Мы должны быть взаимозаменяемы, – поставить катетер, перевязку сделать и раны промыть. И каждая из нас это умеет. То, что эффект эмоционального сгорания работает в хосписе, знают все. Особенно санитарки – им приходится тяжелее всех. Молоденьким девочкам нужно обрабатывать раны и пролежни. Раны кровоточат, порой вся спина у больного – сплошная рана, кожи практически нет… -Некоторые боятся заразиться, - продолжает Светлана Васильевна. - А разве можно работать в хосписе, боясь подхватить рак? -А вы не боитесь? -Нет. Рак не передается от человека к человеку, онко-клетки изначально заложены в организме, и только ждут толчка… Могу сказать, что за год работы в хосписе никто из персонала не заболел. И еще: очень жаль, что в хосписе никогда не бывает волонтеров – людей, которые помогали бы медикам ухаживать за умирающими больными. В детских больницах и приютах они есть, а вот сюда никто не приходит. Приходила как-то одна женщина, посидела час, и убежала. - А помощь добрых людей нашим пациентам не помешала бы, - говорят здесь. – Иной раз многим становится плохо, одним физически другим морально. Человек с таким диагнозом боится долго быть в одиночестве. Поэтому для людей с большим сердцем двери хосписа всегда открыты.

СПРАВКА "КП"

Первый в Нижнем Новгороде хоспис для онкологических больных на базе больницы №47 был открыт в сентябре 2009 года в Ленинском районе. На создание хосписа администрация города выделила 28 миллионов рублей, софинансирование со стороны Благотворительного фонда им. Виктора Зорзы (Великобритания) составило 220 тысяч фунтов стерлингов (около 10 млн. рублей). За время работы хосписа в Нижнем медпомощь в стационаре получили 297 пациентов, на дому - 2 500 человек.